Жизнь Криденса в дрезденской резиденции протекала гладко, тихо и спокойно - совсем так, как он того и хотел. Гриндевальд, сдержавший своё обещание и действительно предоставивший ему гостевую комнату на втором этаже, любезно выделял ему личное время на то, чтобы прийти в себя: Криденс не доставлял хлопот, живя перебежками от спальни до кухни. Ел он, по большей части, в одиночестве, забирая свою порцию прямо у чуть сторонящихся его домовиков, в чужие комнаты носу не совал и, маясь от непривычного безделья, изредка заглядывал в библиотеку. Теперь та, полностью восстановленная, выглядела восхитительно: бесконечные ряды стеллажей, заставленные книгами с самыми разными корешками и названиями, очень скоро взяли верх над любопытством Криденса. Когда стало известно о готовящемся визите миссис Ставрогиной, Криденс отнюдь не долго выбирал себе занятие - едва проснувшись, он тенью проскользнул в библиотеку и, сняв с полки толстенную "Историю магии", уселся с ней за письменным столом. Личность загадочной гости, намеревающейся нанести визит Гриндевальду, интереса у него нисколько не вызывала - в отличие от книг, до которых он, спустя не год и не два, дорвался, точно голодный волк до зайцев.
Сидеть тихо, читать и не высовываться - уж в этом Криденс был мастером. Это Криденс умел. С этим проблем не возникнет, сомневаться не приходилось. Даже не прислушиваясь к звукам снаружи, он корпел над томом, жадно проглатывая строчку за строчкой. Его приводили в неподдельный, почти что детский восторг не только содержание - временами скучнейшее, стоит признать, - но и движущиеся картинки, перебегающие со страницы на страницу и расцветающие узорами прямо под пальцами Криденса. Рассматривая своё сокровище, он пребывал на седьмом небе от счастья - Криденс ещё не совсем потерял веру стать когда-нибудь настоящим, нормальным волшебником, а потому фантазия его, не стесняясь, разыгрывалась всё пуще с каждым новым почерпнутым знанием.
А потом его прервали. Криденс даже не сразу понял, что это за звук он вдруг услышал - домовики с ним почти не заговаривали, а коли уж делали это, то точно не столь юным голоском. Он обернулся, нервно осматривая комнату на наличие посторонних; шарахнулся, готовый сражаться или бежать в случае опасности, и облегчённо вздохнул, распознав в незваном госте простого ребёнка. Зря он больше не просил у Гриндевальда то успокаивающее зелье - ему бы не помешало.
- Я... - Криденс посмотрел сначала на книгу, потом вновь на ребёнка, растерянно замолчал, покусал губы, поморгал и, только совершив все эти сложные телодвижения, решился продолжить то, что начал: - Я не очень хорошо умею играть, - сказал он первое, что пришло на ум, лишь бы уклониться от ответа.
Он закрыл книжку и неловко поёрзал на стуле, будто стеснялся мальчика гораздо сильнее, чем тот - незнакомого молодого человека. Ребёнок, по правде, не выглядел смущённым вовсе: он был совсем ещё крохотный, не старше пяти лет, и волосы у него были совсем светлые - почти как у Модести. При мысли о младшей сестре, оставленной где-то за океаном, сердце Криденса привычно защемило. Он взял себя в руки и попробовал улыбнуться.
- Ты, наверное, потерялся? - предположил Криденс как можно дружелюбнее. - Это мистер Гриндевальд сказал тебе прийти сюда?
Криденс едва мог представить себе ситуацию, в которой Гриндевальду вдруг приходит в голову послать к нему наверх маленького ребёнка. Вряд ли он обрадуется, если узнает, что Криденс оказался не в состоянии исполнить даже самое простое - сидеть и не привлекать внимания. И ещё эти эльфы... Разве они ломаются? Почему-то Криденс раньше совсем так не считал.

Криденс смотрел на своего маленького гостя округлившимися от удивления глазами: потерянный, словно на него вдруг вылили ведро холодной воды и спросили, чего это он такой мокрый. Привыкнув к немногочисленной компании самого себя, он, столкнувшись со столь разговорчивым собеседником, совершенно потерял твёрдую почву под ногами. Ему ещё не доводилось возиться с такими малышами - даже его приёмная сестра, бывшая самой младшей во всём доме, появилась в его семье уже в семилетнем возрасте. И не была такой уж общительной. По правде говоря, никто из тех, кого Криденс когда-либо знал, не был таким общительным. Криденс не знал, является ли это особенностью всех детей его возраста или конкретно этого мальчика, но впечатлён был не меньше, чем движущимися картинками в книге Гриндевальда. И что Криденсу с ним делать? У него был не такой уж внушительный опыт в сфере игр - и не играть же с ним в "ведьмины шаги"! Отвести его назад?
Он уже хотел было придумать какое-нибудь оправдание или предлог, чтобы по-тихому передать ребёнка Гриндевальду, как тот вдруг бухнулся ему прямо на руки. Криденс подхватил его рефлекторно, не дав удариться о стол, и беспокойно осмотрел - ему буквально стало дурно при мысли, что тот мог, пускай и по неосторожности, пораниться. Но мальчик продолжал болтать как ни в чём не бывало, деловито поправляя парадный костюм, и Криденс, в конце концов, перевёл дыхание.
Никаких занятых волшебников с баночками Криденс не знал. Никаких русских ругательств, признаться, тоже. И сказки о братьях ему тоже никогда не читали - Криденс поперебирал в памяти кое-что из того, что слышал в детстве, но ничего подходящего в закромах не нашлось. Мама, когда он просил её, часто читала ему сказку о богобоязненной девочке без рук, но Криденс не представлял, как сможет пересказать эту поучительную историю маленькому ребёнку. Его родители такое точно не оценят. Интересно, что бы они сказали, если бы узнали, с кем он? С одной стороны, мальчик явно сбежал без всякого спросу, но с другой... Гриндевальд бы ведь пришёл за ним, если бы это правда было важно? Криденс даже бросил опасливый взгляд на дверь, проверяя, не ломится ли в неё кто-нибудь, но в коридоре было тихо. Он специально прислушался - а не скрипят ли на лестнице половицы? Нет, тишина.
Умозаключение, которое он сделал из этого, немного подбодрило Криденса - глаза у него засветились, и он улыбнулся посмелее. Конечно, можно было бы почитать мальчику "Историю магии" и подождать, пока Гриндевальд сам поднимется за беглецом, но хорошей эта идея Криденсу не показалась. Кто знает, можно ли Криденсу читать ему такое? Не хотелось играть с огнём - его ма была бы в ярости, если бы узнала, что он читает книжки вне дома. Так что, решив подыграть, Криденс взял учебник в обе руки.
- Мне кажется, на сегодня достаточно чтения. Надо бы поставить книгу на место, чтобы дядя Геллерт не ругался на нас, - сказал он с серьёзным видом, открыто смотря на мальчика и проникаясь к нему почти мгновенной симпатией. В салемской церкви Криденс видел много, очень много детей, но почти никто из них не выглядел счастливым - или хотя бы сытым и здоровым. Новая картина радостного детства, пускай и чужого, едва не опьянила его. Он встал и тут же согнулся пополам: театрально заохал, насколько умел, притворяясь, что одному ему такая суровая ноша, как "История магии", не под силу. Вытер воображаемый пот со лба, будто только что самолично разгрузил торговый корабль, и уронил книгу на пол. - Какая тяжёлая! Мне самому никогда не поднять.
Криденс сел на корточки, для вида предприняв ещё парочку безрезультатных попыток оторвать книгу от пола. Нет, сказал он, без шансов. Ещё раз проверив, не стучится ли кто-нибудь в дверь, Криденс обратился к своему гостю:
- Не поможешь мне? - спросил он, кивая на книгу. Отвернувшись от мальчика, Криденс подставил ему руки и предложил взобраться к себе на спину. Раньше он без труда мог поднять Модести, и Криденс очень сомневался, что этот мальчишка вдруг окажется тяжелее восьмилетней девочки. Господи. Он и не думал, что так сильно скучает по сестре, пока не столкнулся с этим ребёнком. - Давай ты понесёшь книгу, а я понесу тебя. Просто обними меня за шею. Ты не испугаешься?
Разумеется, Криденс собирался помогать нести и книгу тоже - в конце концов, та действительно была не из лёгких, - но ему самому бы обязательно понравилось, если бы ему доверили такое ответственное задание в пять лет. Почему-то ему очень не хотелось, чтобы этот мальчик расстраивался из-за него. Он же... А как его зовут? Наверное, стоило бы сразу поинтересоваться именем, вот только тогда обязательно придётся сказать своё в ответ.

Отредактировано Credence Barebone (2018-06-24 09:19:37)

Мальчик оказался лёгкий, как пушинка, и, в отличие от магических цирковых зверушек, не вырывался и не кусался - а это значительно упрощало задачу. Криденс поднял его вместе с книгой, предусмотрительно придерживая за болтающиеся ножки, и помог поудобнее устроиться на своих плечах. Не теряя времени зря, он направился к стеллажам вместе со своим наездником.
- Я забыл палочку в спальне, - не слишком убедительно соврал Криденс, чтобы не выдумывать лишнего. И, чтобы поскорее перевести скользкую тему в безопасное русло, с деланным изумлением добавил: - Какой ты смелый! Наверное, хочешь быть аврором?
Кто такие авроры Криденс был уже по опыту осведомлён и, за неимением более обширных знаний, скромно предположил, что все маленькие мальчики грезят вырасти и стать аврорами, как не-маги - солдатами и полицейскими. По крайней мере, сам он, пока ещё был ослеплён своими наивными мечтами о дивном будущем, спал и видел, как становится таким же доблестным защитником справедливости, как его добрый и прекрасный "мистер Грейвс". Сущая нелепость, конечно, но что поделать? Криденс привстал на носочки, чтобы мальчик смог достать до самой-самой верхней полки, и, подстраховывая и себя, и ребёнка, и книгу, и несчастный, уже переживший недавно нападение стеллаж, с его помощью всунул "Историю магии" на её законное место. Ну вот, уже что-то. Криденс отошёл на два шага назад, оглядывая результат их совместной работы, и бегло осмотрел остальные полки на наличие каких-нибудь детских сказок. Зачем Гриндевальду сказки в личной библиотеке он, по правде говоря, не знал, но почему-то считал, что сказки есть в любой - и в Цвингере тоже. Можно было поискать, раз уж Гриндевальд не был против его внезапно возгоревшегося интереса к литературной коллекции... Вот только вчера он уже наткнулся на какой-то сборник о чудищах, чуть не откусивший ему руку по локоть, и впредь рисковать был не намерен.
- Только держись покрепче, - предупредил Криденс на всякий случай, почувствовав, как чужой подбородок уместился у него на макушке. Не выпуская ноги мальчика из прочной хватки, он зашагал в сторону двери - сначала медленно, боясь ненароком оступиться, а затем, незнамо как расхрабрившись, ускорился. Криденс был на удивление высоким - выше многих своих сверстников, когда не сутулился - и мог лишь догадываться о том, какой вид открывался ребёнку с его плеч. Наверное, всё равно что на башне сидеть.
В коридоре, как он и ожидал, оказалось пусто. Криденс специально осмотрелся по сторонам в поисках "сломанных эльфов", но ни эльфов, ни даже чего-нибудь действительно сломанного рядом не было тоже. Решившись, он пошёл по коридору. Криденс уже успел более или менее ознакомиться с внутренним устройством резиденции и, хотя и редко покидал пределы своего закутка на втором этаже, примерно помнил, как добраться до того или иного места. Если родители этого мальчика были четой Ставрогиных, значит, сейчас его мать могла бы быть в кабинете - реши Гриндевальд собрать их в столовой и угостить обедом, ребёнка бы уже начали искать. Допустим, кабинет Криденс найдёт - а дальше что? Час от часу не легче.
- Твоя мама, наверное, ужасно беспокоится, - осторожно заметил Криденс, переставляя ноги. - Мне кажется, надо её поискать. Расскажешь ей про сломанного эльфа... Могу поспорить, она раньше таких никогда не видела.
Он остановился и дёрнул за ручку одной из дверей - та, как ему смутно казалось, должна была вести в один из кабинетов. Заперто. Значит, не здесь. А до следующего ещё далеко. Криденс вновь двинулся в сторону лестницы и, чтобы мальчик не заскучал, стал время от времени переходить на лёгкий бег - как крепкая и надёжная, но всё же чуть-чуть строптивая лошадка. Он даже не подумал о том, какой шум поднимает в практически безлюдной резиденции, пока пол под ним не скрипнул ну просто предательски сильно.

Как хорошо, что у детей семь пятниц на неделе - иначе Криденс бы уже давным давно попал впросак со своим неумелым притворством. "Кто такие авроры?" Криденс был убеждён, что авроры - это все известная в магическом мире вещь, а мальчик этого не знал. Может быть, он сказал что-нибудь не то? Если начнёт выяснять, что именно, то несомненно выдаст себя - не перед ребёнком, так перед его родителями, которым мальчик обязательно расскажет чудесную историю о своей игре с прячущимся в Цвингере незнакомцем. Криденс ещё пока не был уверен, хорошо это или плохо. Грядущая реакция Гриндевальда оставалась для него загадкой; интуитивно он чувствовал, что поступает не совсем так, как следовало бы, но не мог найти никакого другого выхода из сложившейся ситуации. Он даже стал заглядывать за углы по дороге - искал какого-нибудь эльфа, которому можно будет передать ребёнка, но те словно сквозь землю провалились. Лишь раз ему показалось, что он заприметил в густых тенях чьи-то длинные мелькнувшие уши, но, когда подошёл поближе, встретился с пустым местом.
- Давай не будем рассказывать дяде Геллерту о том, что я забыл в спальне волшебную палочку, - предложил Криденс, остановившись у лестницы, чтобы как следует отдышаться. Свет на его лице, вспыхнувший ещё в библиотеке, мало помалу начинал гаснуть - и чем ближе они подходили к кабинету, тем заметнее это становилось. Хорошо, что мальчик его не видит. - И... о нашей с тобой игре. Он ведь ужасно занят. Лучше расскажем ему об эльфе, хорошо? Эльфу наверняка нужна помощь, а я не умею их чинить.
Мальчик смеялся так заливисто, что, не выдержав, Криденс пробежал ещё чуть-чуть - в последний раз, как он сам себе обещал. Замерев и восстановив сбившееся дыхание - ребёнок уже переставал казаться такой уж пушинкой, - Криденс опёрся ладонью о стену. Дверь кабинета, которую он неожиданно для себя узнал в череде комнат по правую руку, была аккуратно прикрыта. Голосов за стенами слышно не было. Попросив ребёнка вести себя чуточку потише, Криденс поднял руки, подхватил его подмышки и очень осторожно спустил на землю. Костюм, которым тот, по видимому, очень дорожил, немного измялся от слишком тесных объятий. Криденс присел на корточки перед ним и, попытавшись исправить положение дел собственными силами, разгладил кое-как тёмно-синюю ткань, стоящую, наверное, дороже, чем вся мебель в его старом доме вместе взятая. Он весь извёлся, расправляя мальчику закатившиеся рукава, а затем, взяв того за руку, встал на ноги и прислонился ухом к дубовой двери. Слегка надавил на ручку, услышал тихий щелчок замка и понял, что кабинет не заперт. Отголоски слов, которые ему удалось расслышать по другую сторону, подтвердили его догадки. Но зайти внутрь Криденс всё равно не отважился.
Что, если ему вообще нельзя было разговаривать с этим ребёнком? Прошло не так много времени с того момента, как Криденс едва не сровнял дрезденский Цвингер с землёй, и к тому же... В глазах Криденса Гриндевальд был одновременно и божественным светом, обещающим скорое спасение, и силой, способной покарать его - или не покарать - за допущенную провинность. Он занервничал, поглаживая свободными пальцами изогнутую ручку двери, и едва не всхлипнул, решив было, что кожа его оставляет на дереве чёрный след. Испугавшись этой игры - или не игры - воображения, он резко выпустил руку ребёнка и полу-истерично застучал по двери.

Играть с этим незнакомцем было веселее, чем с эльфом. Димитрий даже был рад, что эльф сломался, иначе бы он не встретил этого юношу и не посмотрел бы дом дяди Геллерта, и тем более не посмотрел бы с такой высоты. А эльфа они легко легко починят, и не страшно, что его новый друг этого не умеет, дядя Геллерт точно знает, как чинить его эльфа и все будет хорошо. Если они поиграют еще немного. Правда вот незнакомец все еще хотел отвести мальчика к маме, а Димитрию это совсем не хотелось, и он снова упрямо принялся объяснять, что мама и дядя Геллерт заняты и мешать им не стоит, а лучше еще немного поиграть.
-А еще обманывать нехорошо, - не забыл поучительным тоном упомянуть мальчик, а после настороженным голосом поинтересовался, - почему не рассказывать как мы играем? Это же весело. Или тебе не весело? Ты хочешь играть в другую игру? Хочешь в салочки? Эльф в такое не играл со мной. Тебе не нравится?- Димитрию вот все нравилось, и опять таки в силу детской непосредственности, ребенок не обращал внимание на странное поведение его знакомого незнакомца и быстро забыл разговоры о родителях, когда она вновь побежали. Димитрий опять засмеялся и с таким наслаждением, что перестал хихикать, только когда оказался стоять ногами на полу. Но он все равно широко улыбался довольными глазами смотрел на взрослого мальчика, ожидая какую игру он выберет сейчас. Однако почему-то друг сильно занервничал, и такую резкую перемену настроения заметил даже Димитрий. Вот только он и предположить не мог, что тревожит его товарища по играм, его выводы были просты, примитивны и очевидны для четырехлетнего мальчика. Чего может бояться ребенок? Правильно, наказания, разочаровать родителей и чудовища под кроватью. Взрослый волшебник, как новый друг, чудовищ вряд ли боится. Поэтому видя, как молодой человек колотит в дверь, Димитрий осторожно погладил взрослого по руке, а точнее по локтю, потому что дальше не доставал.
-Ты так не бойся. Дядя Гелльерет хороший. Палочку забывать нельзя и учиться надо хорошо, но он не будет тебя сильно наказывать, - успокаивал своего нового друга Димитрий, пока не дверь не открылась и перед мальчиками не появился хозяин дома. Димитрий тут же обернулся к мужчине и заулыбался, поспешив сообщить главную новость.
-Дядя Геллерт, эльф сломался, - мальчик не видел, не ощущал и не понимал напряженности момента. Он был абсолютно счастлив и чувствовал себя спокойно. Он не боялся людей, которые его окружали, не чувствовал опасности от них. Ему нравился новый знакомый. Он уже полюбил дядю Геллерта, потому что он хороший и друг мамы, а еще и мама была в комнате, а значит все точно очень хорошо и взрослым надо рассказать, как весело они играли, чем Димитрий поспешил заняться.
- И я пошел гулять. Я ничего не трогал, как Вы сказали. А потом нашел его, и мы играли. Мы бегали весело. Очень хорошо играли. Намного лучше, чем с эльфом. Дядя Гелльерт, а он Ваш гость? А можно нам еще поиграть? Я не хочу с эльфом. Он болеет и сломался, потому что не хотел лечиться, а я пытался его вылечить. Вы его почините? И научите нас? Он, - Димитрий кивнул на юношу рядом, - тоже не умеет чинить эльфов. И почему они ломаются? А, дядя Геллерет? - возраст “почемучки” у Димитрия только начинался, поэтому от его несвязной и не всегда понятной болтовни взрослые устали еще не сильно, хотя она уже порядком могла надоесть, учитывая упрямство мальчика в желании получить ответ и иногда неподходящее время для проявленного интереса.
[nick] Dimitriy Stavrogin[/nick][icon]http://funkyimg.com/i/2HPWo.gif[/icon]

Взгляд Гриндевальда хлестнул Криденса по лицу гораздо сильнее, чем это когда-либо делала ременная пряжка.
Криденс сделал невольный шаг назад, поражённый этим неожиданным чувством в его разноцветных глазах, чем-то, что можно было легко расценить как презрение, и на лице его отразилась смесь растерянности и тревоги. Только когда мальчик смело шагнул внутрь кабинета навстречу матери, вновь заулыбавшись и заболтав без умолку, Криденс рискнул пройти следом - как-то чересчур медленно, чересчур осторожно, словно боялся наступить на невидимый острый шип. Сделав это, он бесшумно прикрыл дверь и едва не подпрыгнул до потолка от испуга, когда громкое "бум" ознаменовало падение домовика. Никого это, кажется, не смутило - так что и Криденс остался стоять на месте, как пригвождённый, молчал и не подавал виду. Он ощущал себя участником какого-то фантастического спектакля, актёром которого он стал отнюдь не по доброй воле, и, коли так, не мог дождаться его окончания.
Возбуждённая речь мальчика пролетела мимо ушей Криденса. Сгорбив плечи - он был, как внезапно выяснилось, выше всех присутствующих в комнате и, стесняясь этого, стремился если не уменьшиться, то хотя бы съёжиться, - Криденс беспомощно косился на Гриндевальда: ждал от него какой-нибудь подсказки, какого-нибудь пусть самого пространного намёка о том, как следует себя вести и держаться. В его семье не учили разговаривать с незнакомцами. В те редкие случаи, когда какому-нибудь сумасшедшему толстосуму приходило в голову проспонсировать деятельность Второго Салема, и в доме появлялся посторонний человек, Криденса всегда представляли ему вскользь и как-то нехотя - лишь правилам приличия ради. "Он ещё слишком молод, - словно бы говорила ма своим небрежным жестом, даже не посмотрев в его сторону. Секунда, чтобы перечислить всех детей поимённо, и вот они уже исключены из разговора. - Ничего из себя не представляет. Нет нужды тратить ваше время". Губы Криденса побелели от всплывших в памяти воспоминаний, сжимаясь в тонкую полоску; он замялся и, действуя исключительно инстинктивно, придвинулся чуть ближе к Гриндевальду. На кончиках его пальцев зашевелился неприятный холод. Только не сейчас. Когда угодно, только, господи, не сейчас.
Он почти успел почувствовать - или нафантазировать - как закатываются, становясь белёсыми, его зрачки, однако голос подоспевшей женщины вернул Криденса в реальность. Димитрий (так, судя по её словам, звали мальчика) с готовностью подал матери руку - незамысловатое, совершенно простое движение, которым Криденс на мгновение оказался будто бы заворожён. Часть его тут же захотела сорваться вперёд, загородив ребёнка ото всех, кто - как Криденс безосновательно полагал - мог причинить ему и малейший вред. Не стоило с подозрением относиться ко всем матерям, и тем более не стоило делать это в доме Гриндевальда, но Криденс пока не мог справиться с внутренними предрассудками. Наверное, что-то такое мельком проскользнуло в его взгляде, пока он рассматривал миссис Ставрогину: недоверие, настороженность, почти что враждебность. Когда Криденс наконец осознал это, то, застыдившись и отвернув лицо вбок, пробормотал что-то, что при бдительном вслушивании даже можно было распознать как "нет, мэм". Димитрий не отвлёк его ни от чего действительно важного.
А вот Криденс, похоже, да.

-Тогда тем более стоит сделать перерыв на чай, пока выдалась такая возможность, - пусть и обращалась Валеска к своему старому другу, улыбнулась она незнакомому молодому человеку, который явно был очень сильно чем-то обеспокоен. Впрочем и своего немецкого принца женщина не обделила вниманием прошептав ему на ушко пару слов, как раз по пути в комнату. - И мальчики так хотят твоего внимания, порадуй их, они запомнят и в нужный момент сумеют оценить. -  Конечно, Валеска в первую очередь говорила о своем Димитрие, потому что сын, по ее мнению, очень нуждался в образце достойного волшебника, уважающего и понимающего магию, но ведь и этот молодой человек, тоже иностранец судя по его выражению и акценту, здесь не просто так. Он не слуга и не воин. Валеска знала, как Геллерт серьезно относится к дисциплине, как он требователен к себе и своему окружению, а этот мальчик, увы именно такое слово просилось при взгляде на скрюченного юношу, был словно напуган или запуган, но раз он здесь, то он определенно имеет какую-то ценность, возможно, обладает редким талантом или служит Геллерту напоминанием о чем-то. В этих выводах Валески не было ничего предосудительного. Она прекрасно понимала, что на особом положении у нового хозяина новой Германии благодаря скоре сыну, в котором несложно разглядеть будущее магического сообщества, чем  приятным ностальгическим воспоминаниям. И все же Валеска надеялась, что чай чуть расслабит и успокоит всю взинченную компанию, ведь Димитрий в порядке, эльфа откачают, хотя тот бы наверняка предпочел бы не приходить в сознание, а значит им всем остается только оставить инцидент в прошлом.
Однако успокоится и расслабится получалось только у Димитрия. Мальчик был явно доволен тем, как складывался его день. Правда, очень было жаль, что дядя Геллерт не покажет сейчас, как правильно чинить эльфов. Димитрию было интересно, и что будет если они снова сломаются, когда будут с ним играть? Хотя ду, лучше все же играть с Кри-ден-сом, как дядя Геллерт назвал взрослого мальчика. С ним интереснее, и он хороший, пусть и палочку забывает и книг не знает.
-Спасибо, Крииии-ден-с,- проговорил Димитрий, спотыкаясь на новом и сложном имени. - Дядя Геллерт, а Криденза ты научишь чинить эльфов? Он тоже не умеет, а он уже большой. И кто еще может сломаться? - было очевидно, что сломанный эльф будет интересовать мальчика еще с неделю, однако сейчас его внимание заняли чаем и конфетами, в то время как взрослые продолжали разговаривать.
-Очень приятно, Криденс. Я Валеска Ставрогина, а с моим сыном Димитрием Вы уже успели познакомиться, - женщина предпочла бы, чтобы и ее представил молодому человеку Геллерт, но раз немец этого не сделал, то она справится и сама. - Неловко получилось, что мы отвлекли Вас от занятий. Но я благодарна Вам за то, что приглядели за ним и не позволили совершить что-то непоправимое. Это очень любезно с Вашей стороны. А то Геллерт говорил, что некоторые помещения и вещи в его доме могут быть опасны, а Димитрий слишком мал и от этого любопытен. - Компания получилась слишком разношерстная, и поэтому Валеска пыталась всеми силами вести хоть какое-то подобие светской беседы, при этом не забывая про сына, который то и дело норовил опрокинуть на себя чай. Но не сказать, что беседа складывалась. Создавалось впечатление, что молодой человек словно хотел убежать от них, причем так же нервно, как и до этого стучал в дверь. Геллерт же был серьезен, немногословен и очень (слишком) внимателен к своему воспитаннику. Может быть, Димитрий все таки умудрился отвлечь юношу от какого-то важного магического ритуала и теперь учитель злится на ученика, который прохлаждается вместо того, чтобы работать над собой? Очень похоже на Геллерта, и застращать до такой степени он вполне может.
Пока же Валеска пыталась разговаривать с мужчинами, Димитрий расправился с чаем и двумя конфетами. Он со стуком поставил чашку на стол, слез с диванчика, на котором он сидел, и взяв в руку еще одну конфету подошел к своему новому другу.
- На конфету. Она вкусная. Тебе понравится, - Димитрий улыбаясь смотрел на юношу. - И не бойся. Дядя Гелльет хороший. Он не будет тебя наказывать, - мальчик ладошкой успокаивая погладил нового друга по руке, а потом обернулся к хозяину дома. - Дядя Гелльерт, а можно я не буду с эльфами играть? Можно со мной Криденс будет играть? Пожалуйста, пожалуйста. Мы тихо будем. И… - мальчик коснулся маму взглядом, но все же обернулся обратно к Криденсу и протянул к нему руки. - Можно мне с тобой посидеть? - имелось в виду, конечно, “посидеть у тебя на ручках”, но это сказать не получилось. Впрочем по выражению лица Димитрия и по его протянутым рукам все было понятно без слов.
- Димитрий, не стоит. У Криденса, наверняка, много поручений от дяди Геллерта, давай ты не будешь ему мешать. Вернись на свое место, - после этой фразы Валеска перевела взгляд на юношу. - Как быстро он к Вам привязался. Извините, пожалуйста. Димитрий такой впечатлительный и прилипчивый сейчас. - А еще Димитрий был достаточно упрямым, чтобы не отреагировать на слова матери, а продолжать просяще смотреть на Криденса, разве, что еще более жалостливым взглядом.